00:04
Клавдия Ивановна готовилась к завтрашней лекции, когда раздался робкий звонок в дверь. Она преподавала в местном техникуме математику и ей было 57 лет. Седые волосы она не красила, считая бесполезным занятием. Все равно это не придало бы ей вид моложе.
00:20
морщины, складки на жирной шее, куда их денешь? А груди, распирая всякую одежду, уже давно свисали до живота, как огромные шары. Никакие ухищрения не могли подтянуть их выше, даже бюстгальтер пятого размера. Столь они были массивны, полнотелы и тяжелы. Широкий зад, хотя она ни разу не рожала, мог уместиться полностью лишь в широком кресле.
00:47
Клавдия Ивановна была замужем четыре раза, но общий семейный стаж у нее не набирал и десяти лет. С первым мужем они прожили всего два месяца. Не состоялась интимная жизнь. Клавдия Ивановна в постели хотела раскованности, чтоб ее ебали по всякому, ломали, насиловали, так сказать, выворачивали всю ее пизду и жопу наизнанку. Но муж...
01:09
интеллигентный, воспитанный на классической культуре, не смог ни угадать, ни исполнить тайных вожделений молодой и красивой тогда жены. Также не повезло Клавдии Ивановне и со остальными мужьями. Они ничем не отличались от первого, ведь у нее
01:26
Круг был такой. Годам 50-ти неудовлетворённые ее сексуальные желания как будто перешли критическую массу, переживая вторую молодость, горько усмехалась часто по утрам Клавдия Ивановна, снимая с себя мокрые панталоны. Однажды она, будучи в Москве на курсах, случайно забрела в какую-то палатку и перебирая литературу, раскрыла цветастый толстый журнал и от увиденных фотографий ее бросило в жаркую краску.
01:54
Мускулистые загорелые парни беспощадно ебали перезрелых пожилых, иногда и совсем старых дряхлых дам, ставя, укладывая их в разные немыслимые позы. И что творили ее ровесницы, бог ты мой! Клавдия Ивановна прямо в палатке почувствовала, как из ее старой пизды потекло. Она, пряча глаза хриплым голосом, спросила, можно ли этот журнал купить?
02:22
Продавец, словно ощупывая смешливым взглядом, ее ответил, «Очень даже советую». Дорогая дама, дескать, полезное обозрение для пользы твоего здоровья. И назвал цену, от которого в другое время у Клавдии Ивановны дух бы захватил. Тут он взял ее за руку, подмигивая.
02:42
Или ей это показалось? Но Клавдия Ивановна обмерла со страху и, быстро положив ему деньги на руку, выскочила из палатки, сгорая от стыда. Теперь она лежала на кровати, перед сном часто разглядывала этот журнал, испытывая все возрастающее терпкое волнение. И потом всю ночь ее мучили сексуальные сны, героями которых были молодые, крепкие парни, все голые, с большими фаллосами.
03:09
А она, задыхаясь от волнения, хватала обеими руками стоячий мощный фаллос, лизала его, брала в рот, совала себе во влагалище, прыгала, скакала на нем, и сердце ее билось столь сильно, что она иногда боялась умереть прямо в постели. Такие дни до ухода на работу она не надевала на себя нижнее белье, а лишь накидывала халат на голое толстое тело, и время от времени, подходя к зеркалу, внезапно раскрывала его.
03:38
И тут же, нагибаясь, лезла двумя пальцами себе в мокрое горячее влагалище и елозила там до тех пор, пока не испытывала оргазм прямо перед зеркалом, глядя на себя с взлохмаченными седыми волосами, вспотевшую, нагнутую, голую, жирную, с похотливым выражением лица.
03:59
Потом умывшись, она не запахивая халат, завтракала, рассматривая седой треугольник, густой волосни на лобке за толстыми складками белого в синих прожилках живота.
04:12
Но и в обычные дни Клавдия Ивановна дома никогда не надевала бюстгальтер, а лишь панталоны и халат. Так она сидела и в тот вечер, когда в дверь раздался робкий звонок. Она вся колыхаясь подошла к двери, запахнула халат плотней и спросила. — Кто там? — Я Дима. И за двери послышался тихий голос. — Какой еще Дима? — сурово спросила Клавдия Ивановна. — Я ваш племянник. — Племянник?
04:41
воскликнула Клавдия Ивановна, пытаясь вспомнить, — Ты сын Шуры? Шура была ее младшей сестрой, и осталась так и жить в родной деревне. — Да, — проблеяли за дверью. Клавдия Ивановна быстро распахнула дверь. Перед нее стоял юноша, метр с кепкой белокурой, синеглазой и бледненький. У ног его стоял небольшой коричневый чемоданчик.
05:09
Она быстро втащила его с чемоданчиком внутрь квартиры и прижала к себе, осыпая поцелуями. «Дима, Дима, Димочка, это ты! Как же ты вырос прямо жених, сколько же тебе лет! И по каким делам ты приехал?» «Двадцать». «А вот письмо вам от матери моей». Дима краснея протянул ей конвертик. Клавдия Ивановна взяла конвертик и, не читая, засунула его в карман халата. Потом взяла Диму за руку.
05:37
— Что мы стоим? Идем в кухню. Проголодался, пожалуй, с дороги-то? — Малость, — робко ответил юноша, окидывая ее быстрым смущенными взглядами. — Ну, рассказывай. Как живете, можете? Как мать? Как отец? Чем занимаетесь? А вообще, как нынче жизнь в деревне? Скороговоркой сыпала Клавдия Ивановна, ставя еду на стол.
05:59
— Плохо. Зарплату давно не видели. С едой так перебиваемся, — сказал Дима, жадно накидываясь на колбасу. Батон. Пережевывая, добавил с полным ртом. Отца-то у меня нет. Давно в город подался. Я ж его даже не помню. — Вот как? Ушел, значит, Антон. Лучшую жизнь искать. Ну да, я так и думала, что не удержит Шура его. Больно легкий парень был. Клавдия Ивановна достала конвертик из кармана и развернула его.
06:28
почитаем-ка, что пишет Шурочка. Здравствуй, сестричка моя ненаглядная Клава. В первых строках моего письма сообщаю что, что жизнь моя текет себе так, никаких особливых перемен в ней нету, и чего я тебе желаю. На здоровье не жалуюсь, но жизнь наша совсем нехорошая. Председатель и бригадир, яко звери, с утра до вечеру мы на ферме, никакой личной жизни нету, а денег давно не платить.
06:56
Все под карандаш в сельпе. Мужики давно разъехались. Беда да и только. Клавочка, сестричка моя ненаглядная, одна ты у меня осталась да и Светины кошечки. Посылаю тебе сыночка моего дорогого, помоги ему с работой. А просьба моя есть к тебе, найди, пожалуйста, там и нам работу какую. Какую можно? Хоть уборческая, хоть рабочая, хоть кем. Все единого, Дима.
07:22
Угол нужно какой? Здесь о жизни никакой. Крепостные мы совсем. Пропадем мы с Димой. Сестра твоя Шура Колобашкина. С пламенным приветом. Так, помолвила Клавдия Ивановна, откладывая письмо в сторону. И когда мать твоя сюда собирается, как только вы знак ей дадите. А специальность у нее какая? По-моему, она только восьмилетку кончила. Да, ярко она. Потом...
07:50
Дима смущенно заелозил на табуретке. «Чего потом? Чего потом?» Строго спросила Клавдия Ивановна. «Брюхатая она». «Как брюхатая? Ты же сказал, что у тебя нет отца». «Так ведь… Так… ведь матери твоей 48 лет», громко сказала Клавдия Ивановна. «48». «И 48, она брюхатая? Ну да ладно, это ее дела. Ты все, поел? Спасибо теть Клава».
08:20
Дима встал из-за стола. «Идем, Димочка, я тебе комнату твою покажу, где ты будешь жить». Клавдия Ивановна взяла его за руку. Так появился в жизни Клавдия Ивановна ее племянник. Парень он оказался на редкость тихий, смирный и работящий, ни разу в жизни не видевший городскую сантехнику. Он в течение нескольких дней наладил все в квартире – течь в кранах, туалете, ванной, отремонтировал форточки на оконных рамах, двери стали плотно закрываться.
08:50
Только и сказала Клавдия Ивановна, теперь ее по приходу с работы всегда ждал горячий обед, ужин и ласковый взгляд синих глаз робкого юноши. Куда бы парня пристроить? Такая мысль стала занимать у нее больше всего времени. Постепенно Дима стал как бы центром ее жизни. Ее даже перестали беспокоить сексуальные сны, а по утрам она задыхаясь, стягивала себя плотным бюстгальтером, как узким корсетом.
09:17
«Збруя!» усмехалась Клавдия Ивановна. Пожалуй, это материнское чувство. «Да, именно оно просыпается во мне», думала она. Теперь Клавдия Ивановна спешила домой уже совсем, не задерживаясь на работе, как бывало раньше. В квартире стало уютнее. «Тетя Клава!» Радостно встречал ее Дима и помогал снять пальто. «А чай-то уже на столе. Милости просим». Она улыбаясь, обнимала и целовала его, ощущая под руками его крепкое свежее тело.
09:47
От этого ощущение ее бросала в жар. Такое она испытывала в своих горячих снах. Нет, пожалуй, это не только материнское чувство, сомневалась в себе Клавдия Ивановна. Она, сидя за столом, часто из-под тешка рассматривала Диму. Вот он сидит перед ней в синеглазый, беленькие, как молодой ясен, розовая нежная шея голая. И однажды Клавдия Ивановна, чувствуя, как все ее тело наливается уже непреодолимым для разума жаром,
10:15
Совершенно ясно осознала, что за волнующее томление она испытывает. «Да я же его хочу!» С ужасом и стыдом признала сама себе.
10:26
Я старая, потная и похотливая баба, с седой разъебанной пиздой хочу ебаться с мальчиком, который моложе меня на 30 лет. Я толстая, вся в жирных складках, с огромными сиськами до живота хочу молоденького, розовенького, чистого мальчика. Хочу ему подмахивать своей пиздой и жопой, тереться об него голым телом. Боже мой, какой ужас. Боже упаси. Никогда.
10:56
Никогда, к тому же он мой племянник. Боже, Боже, спаси и сохрани. Но это желание уже не покидало ее. Она не только не могла его перебороть. Более того, сексуальные сны ее стали похотливее, жарче, нестерпимее. А объект желания обрел реальные черты. Беленький нежный юноша с синими глазами и розовым фаллосом, опушенном белокурыми волосиками, ее кровный племянник Дима.
11:26
По утрам уже становилось почти не в моготу надевать бюстгальтер, столь казался он тесным, а днем он сжимал все больше нестерпимо, словно железный обруч. И однажды Клавдия Ивановна решила по старому своему обычаю больше не надевать его днем, и застегнув халат, сама увидела то, чего ранее не замечала.
11:49
Пуговицы халат они полностью стягивали его, показывая в щелях между ними белизну тела округлости груди и готовых казалось вот-вот вывалиться из-под одежды, распирая своим весом. «Однажды пуговицы отлетят, и я предстану во всей красе», испугана подумала Клавдия Ивановна. Но тут же, обреченно, с какой-то отчаянностью, с какой-то отчаянностью махнула рукой. Да и черт с ним!
12:15
Может быть, он и не заметит этого? Это ж надо присмотреться. Но в душе она с жарким волнением призналась себе, что хочет, чтобы Димка видел всё это и испытал бы тайное вожделение к ней.
12:33
Бог ты мой, да полапай ты меня, Мни своими руками мои огромные сиськи, Жопу мою белую широкую ощупай, Я сразу скину с себя все, Я буду совсем голая, ходить по квартире, Еби меня, когда хочешь. В этих мыслях она даже самой себе не призналась бы, но именно они такие, бессловесным чувством овладели ею.
12:58
И она ощутила, как вся истекает соком, Томление становилось невыносимым. В ванной она все чаще дрочила свое рыхлое влагалище, Представляя, как входит в нее крепкий жилистый хуй между раздвинутых ног в горячую густо заросшую седой волосную щель, с вывернутыми наружу Темно-коричневыми толстыми губами. Однажды Клавдия Ивановна в нетерпении взобралась на табуретку на кухне, чтобы поглядеть через окошко, как моется Дима в ванной.
13:28
на самом деле голенький. От вида юного, чистого, нежного, без единого волоска, почти девичьего тела с крепким стоячим фаллосом, у нее словно помутился разум. Дима, сгибаясь всем телом, онанировал. «Бедный мой!» воскликнула про себя Клавдия Ивановна. «Бедный мой! Да у тебя же баба рядом!»
13:50
Пусть она старая, жирная, вся в складках, но с пиздой, пусть седой, широкой, но горячей, готовой принять тебя, только тебя. Она вся истекает соком в ожидании тебя. Ты только дотронься. Но Дима оказывается и не догадывался о той душевной буре, которую испытывала его тетя. Однажды в воскресенье во время обеда случилось
14:16
Чего опасалась в первый раз Клавдия Ивановна, когда решилась более днем не надевать бюстгальтер. Верхняя пуговица халата отлетела и стукнувшись об пол, куда-то закатилась. А полные огромные груди Клавдии Ивановны вывалились прямо на стол. Большие темно-коричневые соски словно уставились на покрасневшего до корней волос Диму. Он поперхнулся.
14:43
Клавдия Ивановна застыла, немая сцена длилась будто вечность. Они глядели друг на друга неотрывно. — Потрогай их, Дима, — вдруг хрипло сказала Клавдия Ивановна, сглотнув комок в горле. — Потрогай. — Разве… разве можно? — промямлил Дима. — Потрогай. Потрогай.
15:10
Откидывая голову, проговорила в нетерпении Клавдия Ивановна все тем же хриплым голосом. — Потрогай же! — вскрикнула она, приподымая обеими руками свои белые, огромные, налитые тяжестью груди над столом. Нежные пальцы тихо коснулись их, и она тут же вместе с ними запахнула халат, словно я ударила током. — Милый, сладкий! — молвила она, задыхаясь и все больше откидываясь назад.
15:41
— Тетя Клава упадете! — с крикнул Дима. И тут же Клавдия Ивановна грохнулась всем телом на пол на ковер. Она, отрывая с треском пуговицы, широко распахнула халат, открывая белые, жирные телеса. Дима зажмурился. — Иди ко мне, милый! Иди ко мне, сладкий! Грех! Но что поделаешь? Я так хочу тебя!
16:06
Приговаривала Клавдия Ивановна, приподнимаясь и сдергивая штаны и трусы с тоненького тельца племянничка. Перед ее глазами выскочил из трусов крепкий стоячий розовый фаллос, такой же, как в ее снах, опушенный белокурыми волосиками. Она схватила его губами и начала лизать, сосать со остервенением. И тут же ей в рот ударила тугая струя горячей молодой спермы.
16:34
отчего ее всю снизу, прямо от промежности, словно вывернула наизнанку, наполняя никогда неиспытанным ранее сладострастным чувством. Громкий крик вырвался у Клавдии Ивановны от этой сладости. Вот это и есть настоящий оргазм, вот его ей хотела всю жизнь, мелькнуло у нее как-то отстраненное. Она снова начала сосать обмякший фаллос племянника, глотая его сперму.
17:03
Молодая плоть опять вздыбилась, Клавдия Ивановна упала на спину и быстро стянула с себя панталоны. «Давай, милый, давай!» В нетерпении жарко прошептала она, хватая Диму за плоть. Он рухнул на нее, мягкую, податливую, раздвигая огромные ее груди и припадая к ним. Твердая плоть, разрывая словно колом, вошла в Клавдию Ивановну, и она снова закричала, долго и протяжно.
17:33
Ах, выеби меня, миленький, выеби! Сильнее, сильнее, еще сильнее я тебя так хочу! Кончали они вместе с протяжным воем. Потом Клавдия Ивановна, разрывая, сорвала с себя халат и встала на четвереньки, выставив свой немыслимых размеров белый зад с вывернутым почти наружу седым влагалищем с коричневыми толстыми губами.
18:02
Выбей меня сзади, Димочка. Выбей, как бы раком. Вскрикнула она. Какой у тебя хороший сладкий хуй. Как давно я не еблась. Как давно меня не ебали. Как давно не входил в меня такой...
18:25
Сладкий, розовенький хуй! Я так истрадалась, так истрадалась! Ааааааааааа
18:55
— Да, — тихо ответил Дима, — я ее понимаю. Мужиков нет, а тело просит, верно? Тебе ее было жалко? — Да, — снова тихо кивнул Дима, — и все равно я тебя никому не отдам. Никому! — сказала, глядя на него сияющими глазами Клавдия Ивановна. И оба они были счастливы в своем мире. Теперь Клавдия Ивановна и Дима всегда спали вместе.
19:25
Дима, просыпаясь по утрам, обнаруживал рядом с собой глыбы белого мяса, огромные груди, развалившийся живот с большим пупом и дряблое женское лицо, обрамленное седыми космами, на котором жадно-похотливо горели глаза. «Сладкий мой», — шептала она, поглаживая шершавой рукой его плоть, а другой она лезла к себе во влагалище. Она мокро целовалась, лазая языком внутрь рта.
19:55
— Поеби меня, — хрипела она, — Дай мне добрать, дай добрать всю жизнь и до конца. И этим она как-то забирала Диму.
20:06
Он кроме нее никого не хотел, Он хотел вонзать только в нее свой фаллос, Мять ее большие мягкие груди, Так доступно вываленные ему перед взором, Щупать голый живот, Скользя вниз к влажному волосатому влагалищу. Они будто были только вдвоем, Это был их мир.
20:27
В выходные дни Клавдия Ивановна по квартире ходила совсем голая, укачивая мощными бедрами, белым широким задом, тряся грудями, свисающим животом, под которым лохматились густые седые волоски. Время от времени она елозила себя во влагалище прямо при Диме, где бы они ни находились, в кухне или в спальне, в гостиной или в околе, стонала, и Дима по ее просьбе ходил голые лишь белые майки.
20:56
Так сексуальнее, говорила Клавдия Ивановна, совсем голая, такая похотливая мясистая, белая, со свисающими до живота грудями, с большими коричневыми сосками. Ты разбудил во мне женщину, ты мне будто целку сломал, ты мой первый мужчина. И лезла к фаллосу Димы, хватая его ртом, где бы он не стоял. Однажды она сказала, лежа в постели и, отираясь об него.
21:26
Расскажи мне, как сошлись с матерью? Как еблись? Всё расскажи. Я хочу... Послушать, какая у тебя сейчас мать? Я ведь её давно не видела. Какая она голая? Какая у неё пизда? Пизда у неё какая? Как у меня? Вот такая? Посмотри.
21:49
и полезла себе во влагалище, выворачивая его, положила толстые белые ноги Диме на грудь, потом закричала и застонала.
22:03
Вечерами мы закрывались наглухо, занавешивали окна плотно, чтоб никто не смог подсмотреть, и тоже ходили совсем голые. Я ее валил, где хотел. Вот она стоит у печи, голая, выставив свой зад. Я подходил сзади и совал ей. Она сразу начинала стонать и подмахивать. Она очень похожа на тебя, всем. Вот и пизда у нее такая же. Я хочу.
22:31
Тихо застонала Клавдия Ивановна. «Я хочу, чтобы меня выебали. Сильно-сильно, большим, молодым хуем». Она полезла на Диму. «Выеби меня, сынок. Выебить, Димочка. Оооооооооооооооооо
22:56
Диму мать родила в 32 года, а через два года муж бросил ее, уехал в город. Дима и мать спали всегда вместе и мылись в бане вместе. С семи лет мать попросила, чтобы Дима мыл ее всю. Она лежала на мокрой скамейке, мясистая, голая, на спине раздвинув толстые ноги и выставив на обозрение заросшие тесными волосками влагалище. Груди развалившись, свисали почти до пола.
23:25
Три сильнее, сынок! Приговаривала мать с глухим стоном, вздрагивая всем белым телом. Она лежала закрытыми глазами, брала в руку маленькую пиписечку сына и поглаживала ее.
23:39
Потом она мыла его. Ночью она просила, чтобы он щупал ее большие мягкие груди, соски, гладил широкий живот, а рука ее в это время елозила в своем влагалище. Изредка она хватала его руку и направляла себе в мокрое влагалище, заросшее густыми волосками. Во время мытья в бане его хуй стал вечно стоять колом, ведь рядом мылась, ворочалась большая голая белая баба.
24:09
А ты и подрочи, подрочи, — говорила мать, и неуклюже толсто извивалась перед ним по-всякому, выставляя ему на обозрение широкий зад. После она лазила себе во влагалище, закатывая глаза. Ночью рука ее всегда поглаживала плоть сына. Однажды она в баню видела, как из плоти сына брызнула семя.
24:32
— Да ты стал совсем мужик! — вскрикнула мать. Она взяла плоть сына в руку, и, глядя ему в глаза, лизнула языком блестящую головку, потом сунула себе в рот, глубоко заглатывая. — Пошевели, сынок! — попросила мать. — О-о-о-о-о-о-о-о-о-о-о-о-о-о-о-о-о-о-о-о-о-о-о-о-о-о-о-о-о-о-о-о-о-о-о-о-о-о-о-о-о-о-о-о-о-о-о-о-о-о-о-о-о-о-о-о-о-о-о-о-о-о-о-о-о
25:00
Тогда Дима впервые кончил в рот матери. «Ты уже вырос, сынок. Теперь у меня свой мужик», сказала мать и добавила, отчего сердце у Димы ворохнулось. «Хочешь выебать бабу, сынок? Хуй-то у тебя в самый раз розовенький, крепкий, совсем как у отца». «Кого?» хриплым голосом спросил Дима. Ему было тогда четырнадцать.
25:28
«Меня?» — ответила мать, ложась на спину и широко раздвинула толстые ноги. «И я хочу, ведь мне так давно не было мужика. Видишь пизду?» Меня так это забирает. Ебаться со своим сыном, ебаться с мальчишкой. Он сейчас сунет свой хуй туда. Он войдет в меня. Видишь? Видишь, какая она моя пизда?»
25:57
Она всегда влажная. Сунь свой хуй туда. Сунь. А-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-
26:27
О, ой, я кончаю! Ах! Еби меня, сынок, еби сильнее! Ах! Ну же, сильнее! Сильнее, как хорошо! Еби меня! Сынок, еби, только тебя, только тебя хочу! Только тебе я хочу подмахивать своей широкой белой жопой! Ах!
26:52
В моей пизде хуй! Молодой, розовенький хуй моего сына! Ааа! Ааа, как хорошо! И Дима по двой матери кончил прямо в нее. А она в это время будто вовсе обезумела. Разрывала ногтями всю его спину, подмахивала будто собираясь скинуть. Колотилась и выла, стонала, кричала. Так они начали сожительство, совокуплялись почти не только каждую ночь.
27:20
на днем, потому что мать, как только освобождалась от работы, по приходу домой, скидывала все себя и ходила совсем голая, всегда возбуждая молодую кровь сына. И сын ходил голый, а она и сама, улучшив момент, терлась об его молодой фаллос голым и прохладным задом, вздымая его желание. Через год с лишним мать испуганно сказала, сынок, а ведь я понесла? Понесла от тебя?
27:50
Я-то уж думала, что все позади, минует года-то уже приличная, но смотри понесла, как девка. Значит, я еще в саку, но срам, срам да какой, догадаются, ведь мужиков-то раз-два я обчелся, и все малахольные. Вскоре у матери поперло, все стали шушукаться, посмеиваться. Вот тогда и сказала мать, езжай-ка ты, сынок, до Клавы, до сестры моей, пусть она нас вызволяет.
28:19
Так Дима поехал к Клавдии Ивановне. «Если мать твоя приедет, как мы будем жить?» спросила Клавдия Ивановна, седая ее голова лежала на плече Димы. «Как-нибудь проживем, — ответил Дима, поглаживая голые груди. Был выходной. Клавдия Ивановна, совсем голая, стояла, опершаясь руками окраин кухонного стола и тяжело дышала.
28:42
Сзади ее молотил глубоко фаллос во влагалище, голый, только в белой майке Дима. Большие мясистые груди Клавдии Ивановны свисали почти до пола и тряслись, как огромные белые мешки. Колыхался ее жирный живот, дергался широкий зад с мощными ягодицами. «Давай, милый, давай!», — стонала она, и в эту минуту раздался звонок в дверь.
29:12
— Черт! Кого это несет? — вскрикнула Клавдия Ивановна. — Но ты, милая, не останавливайся. Не останавливайся, уйдут. Дима заколотил ее с большей силой. — Я кончаю! — завыла Клавдия Ивановна. И Дима выбросил сильную струю семени глубоко в ее влагалище, и устало припал к ней. Звонок зазвучал настойчивее.
29:38
— Вот настырный какой! — вскрикнула Клавдия Ивановна, и вся колыхаясь прошла в спальню. — И ты оденься, Дима. Она, накинув халат, подошла к двери. — Кто там? — спросила строгим голосом. — Это я, Шура. Твоя сестра раздалась из-за двери. — Шура! Клавдия Ивановна широко распахнула дверь. Перед ней стояла очень похожая на нее женщина, только с огромным выпирающим животом. У ног ее стоял чемодан.
30:09
— Шура, заходи же, заходи! Клавдия Ивановна схватила сестру за руку и втащила в квартиру. — Как ты доехала? Что ж ты ничего не сообщила нам?
30:21
— Нам? — переспросила Александра. — А где Дима? — Здесь он, здесь. Снимай пальто. Сейчас я стол приготовлю. — Сказала уже с кухни Клавдия Ивановна. Увидев на полу мокрые пятна, тапочкой перетерла их. — Семя наше брызнуло, — подумала она. — Проходи сюда.
30:44
Александра, выпятив живот и чуть придерживая его руками, зашла в кухню. Она была в простенькой кофте и длинной синей юбке. На плечи был накинут цветастый плат. — А где Дима? — снова спросила она — в ванной. Моется. Сейчас выйдет. — ответила Клавдия Ивановна, ставя еду на стол. — А чего это он днем моется?
31:09
А что особенного? Человек в городе моется, когда хочет. Благо горячая вода есть всегда. Ну ты кушай, кушай, Шура, сказала Клавдия Ивановна, и села напротив. Рассказывай, как твое житие бытием. А чего рассказывать-то? Вот видишь?
31:27
Александра горестно показала глазами на свой живот и густо-густо покраснела. — Чего стыдиться-то? Чего стадиться? Дело житейское! — утешила Клавдия Ивановна. — Года ведь, Клава, года! Печально покачала головой Александра. — У тебя-то как, Клава? Тут покраснела Клавдия Ивановна. — А чего у меня-то, чего? Я женщина одинокая. Потом ведь я старше тебя, Шура.
31:59
Кровята идут? Тихо спросила Александра. Клавдия Ивановна поджала губы, потом грустно ответила. Идут. Смотри, Клава, и ты как бы того не понесла. Шепнула Александра. Ты чего говоришь, то? Чего говоришь? Акстись! От кого мне понести-то? От кого? Я же говорю тебе одинока, а я рассердилась.
32:24
— А чего ты обижаешься? Дело ведь житейское. Тебе лучше знать, — огрызнулась Александра. Тут из ванной вышел Дима, посвежевший, розовый, в майке и спортивных брюках. — Мама! — вскрикнул он и кинулся к Александре. Они всхлипывая обнялись. — Как ты доехала, мама? — спросил Дима, садясь рядом с Клавдией Ивановной. — Слава Богу!
32:51
Ответила мать. Устала по дездороге-то. Прими ванну, посоветовала Клавдия Ивановна. Полегчает. А давай. А ванну я только в кино и видела, ответила Александра. Александра и Дима остались на кухне. Александра смотрела на сына печально и с любовью. Сынок, как я и стосковалась по тебе. Вот и приехала.
33:16
— Как ты? — спросила Александра и потянулась рукой к сыну. Она залезла под трусы его, и Дима почувствовал, как шершавая рука матери стала гладить плоть, которая мгновенно вскочила колом. — Ты чего, мам? — Сейчас Клавдия Ивановна выйдет, — зашептал Дима. — Да и хоть взглянуть. Так же шепнула мать и дернула вниз его брюки вместе с трусами. Перед ее глазами выскочил розовый фаллос.
33:45
— Бог ты мой! Он кажется, стал еще больше! — улыбнулась Александра. — Как ты, сынок, без меня-то, без бабы, дрочишь? — Ну, ты, мама, скажешь тоже, — покраснел Дима. — Шура, иди, ванна готова! — крикнула Клавдия Ивановна. — Иди, мам, иди, потом поговорим. — Потом поговорим, — сказал Дима.
34:13
— Я тебе помогу, — сказала Клавдия Ивановна. — Тебе тяжело будет мыться. Раздевайся. И она сама сняла халат.
34:24
— Ты ходила голая? Совсем? — удивленно спросила Александра. — Я же приготовилась, Шура. Вон мое белье. Клавдия Ивановна повернулась к ней спиной и, нагнувшись, стала перебирать ворох белья, лежавшие на стиральной машине. Александра неожиданно потрогала ее выставленную коричневую, заросшую седыми волосками, промежность с толстыми губами, между которых розовела. — Ты что, Шура?
34:54
— Ты спьянка, что ли? — вскрикнула Клавдия Ивановна, поворачиваясь к сестре. — А пизда та мокрая, — прошептала Александра. — Раздевайся и залезай в воду, — приказала Клавдия Ивановна. Александра сняла одежду, грудью ее лежали прямо на вздутом белом животе, как огромные шары с розоватыми сосками. — Лягается, — сказала она, погладив живот, и кряхтя залезла в ванну.
35:23
Клавдия Ивановна стала мылить ее всю.
35:28
— Скажи, Клава, вы ебетесь с Димой? — неожиданно прошептала Александра, глядя на сестру снизу. — Что за слова у тебя? — в сердце воскликнула Клава. — Скажи, Клава, как на духу? Я не серчаю, только не таи правду, — попросила Александра и тихо добавила. — Я сама, я сама с ним ебусь. Клава не сказала ничего, только вздохнула.
35:56
— Ебетесь, значит, — сказал Александра, и помолчав, продолжила. — Это от него я обрюхатила. — Скажи, Клава, а у него крепкий, хороший хуй? — Забирает. — Ну ты, Шура, скажи, скажи, вы ебетесь? Ты дала ему? — Да, Шура, да, — ответила Клавдия Ивановна, я ведь на него лет десять ни с кем не спала. — Ты сосала у него? Сосала?
36:25
— Какие-то вопросы задаю, Шура? — опять воскликнула Клавдия Ивановна, намыливая огромные груди сестры, и почувствовала, как в ней снизу от промежности поднимается тепло. — А я сосала у него. Это так хорошо. — Да, — призналась Клавдия Ивановна, поглаживая вздутый живот сестры и чувствуя там шевеление жизни. — Я у него сосала. И сосу каждый день. Ты ревнуешь?
36:55
— Нет, нет, Клава, он парень молодой, а ты баба ядрёная, всякий захочет тебя, и тебе надо. — Да, Шура, ты права, но я только начала жить, и ты приехала. Как теперь мы будем жить? Он же молодой, крепкий, если ты не против, пусть он ебёт нас обеих. Клавдия Ивановна поцеловала сестру. — А я так боялась, Шура!
37:19
И вот видишь, а ему как скажем? Скажем! Александра поднялась из ванны. Вытри меня. Ну и как ты? Ты ж брюхатая. Было б кому. Я ведь тоже хочу, поэтому и приехала такая голодная, ответила Александра. И они вышли обе совсем голые из ванной.
37:41
Дима при виде густо-густо покраснел. «Дима, мы с твоей матерью объяснились», — сказала Клавдия Ивановна. Они обе стояли голые перед Димой, мясистые, белые, со свисающими большими грудями. У Александры груди были больше, под складками живота лохматились густые волоски. «Идем», — Клавдия Ивановна взяла Диму за руку. Они прошли в спальню. «Тебе надо утешить Шуру, она вся истекла».
38:09
Александра встала раком, опираясь о края комода и выставив огромный белый зад. Дима быстро сняв брюки вместе с трусами, привычно сунув в влагалище свой фаллос. Александра сразу заохала, двигая широким задом. «Еби меня, сынок, еби, я так истосковалась по тебе, я же твоя, вся твоя!» Закричала она.
38:33
Клавдия Ивановна села на кровать, голая, вся в складках жирного белого тела, и начала елозить в своем влагалище, поглаживая себя по грудям. Охххххххххххххх
39:00
Она, приговаривая так, все елозила и елозила в своем влагалище. Мы, бляди, старые, толстые бляди, ебемся с юношей, стонала она. Мы, бляди, бляди, только хотим ебаться, хотим, чтобы нас выебли, выебли сильнее, чтобы разодрали нашу пизду. Пизду она хочет, чтобы она вся вывернутая была. Ебитесь, ебитесь сильнее, я хочу смотреть, хочу смотреть, как вы ебетесь.
39:30
Тут Александра и Дима вместе кончили. «Теперь меня!» выдохнула Клавдия Ивановна и совсем раскинулась на кровати, еще шире раздвигая толстые ноги. Дима упал на нее. Фала слегка скользнула внутрь мокрого, истекающего в соком влагалище, и он забился на большом и податливом теле. Мать легла напротив. Вздутое ее живот скрыло лицо, только по сторонам свисали груди.
